«ДНК-4»: поехали...
10 июля 2011 г.

В Красноярском театре им. Пушкина стартовал фестиваль современной драматургии «ДНК» («Драма. Новый код») при поддержке Фонда Михаила Прохорова, уже четвертый по счету. Фестиваль продлится до 22 мая, и в течение всей недели я буду вести его дневник.

С подробной афишей четвертого «ДНК» можно ознакомиться на официальном сайте фестиваля. Для публики «ДНК» откроется 18 мая, вечером памяти жертв теракта в аэропорту Домодедово 24 января. При теракте погибла драматург из Одессы Анна Яблонская. В память о ней первый вечер фестиваля так и называется — «Вспомним Анну». В постановке режиссера Семена Александровского артисты театра прочтут последнюю пьесу Яблонской «Язычники». Именно за неё она была отмечена премией журнала «Искусство кино». Но получить ее так и не успела... С некоторыми пьесами Анны Яблонской можно ознакомиться на ее личной страничке.

Что еще нас ждет в дни фестиваля? Имена некоторых драматургов уже хорошо известны постоянным зрителям «ДНК». В этом году публика услышит новые пьесы Елены Греминой («Братья Ч.»), Ярославы Пулинович («Бесконечный апрель»), Максима Курочкина («Бедные в космосе»), Германа Грекова и Юрия Муравицкого («Невероятные приключения Юли и Наташи»), Михаила Угарова («Полетное»).

Будет представлена пьеса Михаила Дурненкова «Его жизнь в искусстве». Напомню, на прошлом «ДНК» пьеса этого автора «Самый легкий способ бросить курить» стала фаворитом фестиваля — спектакль по ней вошел в репертуар театра им. Пушкина и даже съездил на «Золотую маску». На четвертый «ДНК» драматург приедет сам.

В фестивале примут участие и другие авторы — уже знакомый красноярцам драматург и режиссер Михаил Угаров (он вновь будет вести семинар драматургии) и Саша Денисова, автор идеи гостя «ДНК», спектакля «Театра.doc» «Зажги мой огонь» в постановке Юрия Муравицкого. Также среди гостей — спектакль Канского драмтеатра «Жители города К.» в постановке Геннадия Тростянецкого.

Из режиссеров, помимо уже упомянутых Александровского, Угарова и Муравицкого, в «ДНК» заняты Никита Рак, Егор Чернышов и Андрей Доряло (это дебют артиста в режиссуре).

Художественный руководитель фестиваля Олег Рыбкин лично представит пьесу «Братья Ч.» и премьеру спектакля «Бог резни» французского автора Ясмины Реза. В зарубежной программе также «Безрукий из Спокана» Мартина МакДонаха и «У нас все хорошо» Дороты Масловской.

Непременная составляющая фестиваля — программа «Запретный плод», и в этом году ее изюминкой станут два события, которые заявлены под шапкой «ДНК плюс». Это документальный фильм «Я тебя люблю» (один из его режиссеров, Александр Расторгуев, примет участие в обсуждении фильма) и вечер современной поэзии «Поэт в России больше...». В гостях у фестиваля — поэты Всеволод Емелин и Валерий Нугатов.

Ну и, конечно же, всю неделю «ДНК» будут идти обсуждения увиденного с участием постоянной команды театральных критиков фестиваля. Это Елена Ковальская, Кристина Матвиенко, Павел Руднев и Александр Вислов. А теперь спросите меня, что я рекомендую посетить на «ДНК». Ответ однозначный — всё! Не ошибетесь.

«ДНК плюс»: театр + кино

Как я уже писала, в программе четвертого красноярского фестиваля современной драматургии «ДНК» новая составляющая  — «ДНК плюс». И что-то мне подсказывает, что эта форма на «ДНК» не только приживется, но еще и разрастется, и вширь и вглубь. Вот только бы вернуть к следующему фестивалю его законную площадку — «Сцену ДНК» на пр. Мира, 49. В этом году на «ДНК плюс» будет представлен документальный фильм Павла Костомарова и Александра Расторгуева «Я тебя люблю».

Расторгуев сам приедет на «ДНК» и примет участие в обсуждении фильма. Я видела эту картину в Москве и присутствовала на обсуждении с Костомаровым. Режиссер, немного кокетничая, высказался, что «посмотрев фильм, зрители нас либо проклинают, либо хотят посмотреть его еще раз». Лично у меня реакция была вообще третья, но озвучивать её пока не буду, дождемся фестивального обсуждения. Всем желающим пойти и получить собственное представление — обратите внимание, что идет «Я тебя люблю» в вечерней программе «Запретный плод». Фильм в изобилии содержит ненормативную лексику, так что потом без претензий.

О чем эта история? Ее жанр авторами обозначен как драма и молодежная комедия одновременно. Это фильм-эксперимент, фильм-мозаика, кино коллективного авторства. Работа над картиной шла полтора года. Своих героев Костомаров и Расторгуев нашли в Ростове-на-Дону путем кастинга. Те, кто прошел отбор, получили маленькие видеокамеры и снимали кино о своей жизни. Главным критерием которого, по заданию режиссеров, была искренность. Из того, что отсняли, отобрали лучшее, смонтировали — и получился полудокументальный фильм о наших молодых современниках. Точнее, об одной их социальной категории.

Почему фильм полудокументальный? Большая часть событий в нём действительно произошла в жизни участников картины, что-то срежиссировано. Но очень немногое. И отличить одно от другого почти невозможно. Ну, разве что в отдельных эпизодах и общее впечатление это не портит.

Наконец, стоит добавить, что «Я тебя люблю» был представлен на кинофестивале в Роттердаме и фестивале документального кино о правах человека Docudays в Киеве.

«ДНК-4», день первый

Итак, 18 мая четвертый красноярский фестиваль современной драматургии «ДНК» открыл свои двери для публики. «Сцена ДНК» на пр. Мира, 49, похоже, безнадежно утрачена для театра им. Пушкина. Поэтому четвертый «ДНК» вновь вернулся в привычные стены камерной сцены и сцены современной пьесы театра, где прошли первые два фестиваля.

...Площадка камерной сцены старая, но к «ДНК» она заметно обновилась. В здании сделали небольшой ремонт, из нижнего фойе убрали громоздкую буфетную стойку — сразу стало просторнее и уютнее. Приветливые девушки (партнеры фестиваля, красноярские дистрибьютеры чая «Greenfield» и кофе «Jardin») угощают всех пришедших напитками своих марок. Запах кофе ощущается еще на улице! Что сразу как-то поднимает настроение. Это мое субъективное мнение, но кофе и театр — на мой взгляд, сочетание неразрывное.

В 90-е, когда в наших театральных буфетах могли предложить разве что какую-нибудь растворимую бурду, моя подруга, на тот момент завлит ТЮЗа Надежда Захарченко, декларировала: «В театре должен ощущаться запах кофе!» Тогда многие коллеги ее не понимали — мол, в театре есть заботы поважнее. И вот, прошло совсем немного времени, и это гастрономическое дополнение стало в театре данностью. Приятной и естественной.

Но это так, небольшое лирическое отступление, вернемся к нашему фестивалю. Две новости. Неприятная — по личным обстоятельствам не смогла приехать Кристина Матвиенко, человек, все годы принимающий непосредственное участие в отборе пьес на «ДНК». Чувствую, что фестивалю будет не хватать ее острого и точного слова. Но не сомневаюсь, что на следующих «ДНК» мы ее непременно увидим.

И радостная новость — прибавление в команде гостей-драматургов: кроме Михаила Угарова, Саши Денисовой и Михаила Дурненкова в Красноярск прилетает молодой уральский автор Ярослава Пулинович. Не пропустите 20 мая прочтение ее пьесы «Бесконечный апрель» в постановке Никиты Рака, в 13:00.

О пьесе Анны Яблонской «Язычники», прозвучавшей в первый вечер «ДНК», расскажу отдельно. Этого заслуживает и сама пьеса, и ее прочтение.

«ДНК-4», день первый. «Язычники»

В очередной раз убедилась, что писать заметки по горячим следам на фестивале не получается — слишком сумбурно. Но четвертый красноярский фестиваль современной драматургии «ДНК» («Драма. Новый код») благополучно остался позади, эмоции от него утряслись, и теперь всё можно изложить спокойно и вдумчиво.

Как я уже писала, открылся четвертый «ДНК» прочтением пьесы «Язычники» Анны Яблонской, драматурга из Одессы, погибшей при теракте в аэропорту «Домодедово» 24 января 2011 года. На мой взгляд, представление этой пьесы стало одним из самых сильных фестивальных впечатлений.

И дело вовсе не в драматическом оттенке, невольно сопровождавшем это событие. Режиссер Семен Александровский предлагал показать «Язычников» еще на прошлогоднем «ДНК», задолго до трагедии. Но тогда пьеса на фестиваль не попала.

Возможно, потому что в его программе был «Трудный день» Максима Осипова (пьеса, отчасти созвучная с «Язычниками»), и организаторы «ДНК» сочли, что это перебор. Но как показал нынешний фестиваль, по содержанию своему «Язычники» гораздо глубже, а сама пьеса — драматургически сильнее, она более целостна. Отрадно, что красноярская публика ее все-таки услышала. И было бы еще лучше, если бы спектакль по «Язычникам» появился в репертуаре театра.

Сужу по опыту знакомства с современной драматургией последних лет: мало что в ней так зацепило, как темы, поднятые и раскрытые в этой пьесе. Здесь все сплелось — и внутрисемейные конфликты, и вопросы религиозности, истинной и ложной, и проблема подавления свободной личности, её права на своё мнение и собственные ошибки.

Живет себе обычная семья: неудачник-отец вяло рефлексирует на свою несостоятельность, стерва-мать яростно борется за выживание семьи, зарабатывая деньги неинтересной работой — им не до любовных проблем дочери-подростка. А тут еще свалилась на голову активная религиозная бабушка... Семья цепляется за религию, как за соломинку, и на первый взгляд жизнь действительно наладилась — отец получил непыльную денежную работу, мать провернула успешную риэлторскую сделку. Но — всем им по-прежнему не до дочери, что вполне закономерно оборачивается трагедией...

Пьеса называется «Язычники», и на первый взгляд, потому, что девушку после неудачной попытки самоубийства спасает не христианская молитва, а... маска языческого африканского божка. Но в этой линии — лишь ирония автора. Сама же идея пьесы, как считает режиссер, в том, что язычество — это форма без содержания. Когда из религии уходит её суть, когда какие-то формальные проявления выступают в ней на первый план, когда она становится культом, которому приносят жертвы, — это и есть настоящее язычество. И с такой оценкой трудно не согласиться.

Не знаю, удастся ли поставить «Язычников» в репертуарном театре. Вопрос не в присутствии в пьесе ненормативной лексики — на малой сцене (экспериментальной по своей сути) это не шокирует, публика туда, как правило, ходит подготовленная. Но дело в том, что Анна Яблонская (чуть ли не первый случай в современной драматургии) затрагивает в «Язычниках» тему православия. И пишет об этом честно, больно и беспристрастно, с пониманием проблемы. А тема православия в нашем искусстве, пожалуй, еще более табуированная, чем ислам. Хотя надеюсь, здравый смысл восторжествует. Слишком уж актуальны эти проблемы для нашего общества. И очень хочется, чтобы театр смог поговорить о них со многими, на «ДНК» пьесу услышали лишь несколько десятков человек.

Актерский ансамбль в «Язычниках» был одним из самых убедительных на четвертом «ДНК». Это Наталья Горячева, Светлана Ильина, Мария Алексеева, Сергей Селеменев, Эдуард Михненков и Дмитрий Борков.

«ДНК-4», день второй. Прошлое через призму настоящего

Первая половина этого дня на четвертом красноярском фестивале современной драматургии «ДНК» оказалась своеобразным экскурсом в историю театра. Его героями стали знаковые театральные фигуры — Константин Станиславский и Антон Чехов.

Первый — центральный персонаж в пьесе Михаила Дурненкова «Его жизнь в искусстве» (режиссер Роман Феодори). История представлена двухмерно: наш современник-режиссер, тоже Константин Сергеевич, пытается через автобиографию Станиславского понять самого себя и свое отношение к жизни и искусству. И об этом ставит спектакль.

Параллельно развивается другая линия — о самом Станиславском, оба сюжета в тексте пьесы изложены в общем потоке, почти без переходов. Чтобы публике было проще разобраться, где о каком из двух Константинов идет речь, Роман Феодори разделил пространство рядом стульев. На обсуждении постановки потом возник спор, нужна ли такая подсказка, может, стоило оставить зрителю больший простор для воображения? Мне лично кажется, что стоило — в этом текстовом ребусе есть своя притягательность. А также — необходимость более внимательно вслушиваться в текст, что публике, на мой взгляд, только на пользу.

В читке следующей пьесы, «Братья Ч.» Елены Греминой (режиссер Олег Рыбкин), главный герой — молодой Чехов в окружении родственников и влюбленных в него женщин. Широкая известность еще впереди, а пока приходится зарабатывать на жизнь литературной поденщиной. И содержать всю свою непутевую семью. Идея пьесы перекликается с книгой Дональда Рейфилда «Жизнь Чехова», в которой классик тоже явлен без прикрас, с живыми человеческими чертами, порой неприглядными. А язык пьесы Греминой отсылает к чеховским пьесам, некоторые сцены в которых словно списаны с жизни самого Чехова.

Чем, собственно, и любопытны обе эти пьесы — попыткой «очеловечить» классиков, показать их живыми людьми, а не иконами. И, продолжая тему табу в современном российском театре: мне кажется, в глазах части публики (и, увы, немалой ее части) такой взгляд на наших деятелей культуры и искусства не менее кощунственный, чем обращение театра к теме религии или этнических конфликтов. А может и более.

Слишком долго мы привыкли считать, что Пушкин — «наше всё», равно как и другие классики. Совершенно не вникая, что стоит за этим «всё», и какой, собственно, была жизнь этих людей, что в ней стало толчком для их творчества... А стоило бы об этом задуматься.

Единственное, что подпортило впечатление от «Братьев Ч.» — излишняя театрализация. Бесконечное хождение артистов по сцене (так и хочется сказать — мельтешение), их избыточная эмоциональность и нагромождение реквизита на сцене сильно мешали воспринимать сам текст пьесы. Получилась не совсем читка и вряд ли это можно назвать эскизом спектакля.

«ДНК-4», день второй. Поэты-хулиганы и пародия на «Дом-2»

Если первая половина этого дня на четвертом красноярском фестивале современной драматургии «ДНК» была объединена общей темой, то его завершение оказалось весьма контрастным. Уже известные красноярской публике по первым «ДНК» драматурги Герман Греков и Юрий Муравицкий представили свою общую пьесу, которую потом на обсуждении назвали пародией на «Дом-2». А в программе «Запретный плод» в этот раз была не драматургия, а поэзия. Весьма неоднозначная.

Греков и Муравицкий написали пьесу, которую можно условно назвать сказочной комедией с многочисленными литературно-киношными параллелями и ассоциациями. Само название «Невероятные приключения Юли и Наташи» — прямой отсыл к старому детскому фильму «Новогодние приключения Маши и Вити». Там в ролях потусторонних персонажей — Баба Яга, Леший, Кащей и прочая сказочная нечисть. Здесь вместо Кащея сам дьявол, которому две девушки вознамерились продать свою душу. Спросите — ради чего такие жертвы? Все до банального просто — захотелось сладкой жизни, все та же dolce vita, без особых на то усилий.

Собаку одного из героев пьесы зовут Фауст (привет классикам). Реплики Юли и Маши — язык героев «Дома-2». Язык дьявола (он же Михаил Ефимович)  — на контрасте интеллигентно-литературный. Видно было, что выступивший за дьявола Валерий Дьяконов просто с наслаждением читал свою роль. Помимо языкового стеба — чего только стоит хрестоматийное «давай работать над отношениями»! — в пьесе много и других приколов. Вдруг становится известно, что объект любовного томления Наташи некий Вадимчик... гей. А значит, не стоит из-за него и расстраиваться. Мечта развеивается, как дым, и Наташа теперь хочет стать просто богатой и красивой.

А Юля мечтает стать поп-звездой с силиконовой грудью и маленькой собачкой. Что такое душа по сравнению с такими захватывающими перспективами? На худой конец можно потом свечку в храме поставить за спасение. И никаких проблем.

На мой взгляд, «Невероятные приключения Юли и Наташи» так и просятся в репертуар ТЮЗа. Хотя драматурги такую цель явно не преследуют, иначе не включили бы в пьесу ненормативную лексику (которая, как известно, до сих пор преграждает очень многим хорошим пьесам путь в репертуарный театр). И тем не менее — материал слишком вкусный и смешной, жаль от такого отказываться. Можно поставить возрастное ограничение, в конце концов.

Из актерских работ в читке (ставил ее сам Юрий Муравицкий) помимо уже упомянутого Валерия Дьяконова хочу выделить новую актрису краевой драмы Яну Няньчук (Юля). После этой читки почему-то сразу представила ее в роли Элли Дэн в постановке Олега Рыбкина «Дом, где разбиваются сердца» Б. Шоу (единственная неубедительная роль в актерском ансамбле этого спектакля в театре им. Пушкина). Но в прогнозах торопиться не будем. Иногда бывает, что читает актер блестяще, а выходит на сцену — и все куда-то исчезает.

Под конец дня на «ДНК-4» был представлен новый фестивальный проект «ДНК плюс». Открыл его вечер поэзии «Входит современный русский поэт...» с Валерием Нугатовым и Всеволодом Емелиным.

Признаться, ни о том, ни о другом до «ДНК» почти не имела представления. Первое впечатление — провокативно и эпатажно (особенно этим отличается Нугатов, у которого мат практически во всех стихах), местами многословно (особенно у Емелина), не без юмора (хитом вечера стал нугатовский стих «ЛЮБОВЬ. К ИСКУССТВУ»  — едкая сатира над современным искусством). Но во многом претенциозно и воспринимается не более чем острая перчинка к общему фестивальному блюду.

Хотя в авторском прочтении это услышать интереснее, чем прочесть самому.

Желающим ознакомиться с их творчеством могу порекомендовать ЖЖ-странички авторов — BAD NEWS RADIO Нугатова и Емелина.

«ДНК-4», день третий. И снова исторические сюжеты

Продолжаю публиковать заметки о четвертом красноярском фестивале современной драматургии «ДНК». Третий его день оказался примечателен одной из лучших фестивальных читок — пьесы «Малыш» М. Ивашкявичуса в постановке Андрюса Саулюса Даряла (догадайтесь — кто это?). А также — приездом на «ДНК» одного из самых ярких молодых российских драматургов Ярославы Пулинович.

Её пьеса «Бесконечный апрель», представленная на «ДНК» в постановке Никиты Рака, стала лауреатом Первой премии по итогам конкурса на лучшую пьесу прошедшего сезона. Итоги озвучили весной на «Золотой маске», и «обошел» Ярославу лишь Михаил Дурненков со своей пьесой «Самый лёгкий способ бросить курить». Если учесть, что Пулинович всего 23 года — успех исключительный. А самое главное — её популярность не ограничена фестивальными (то есть нередко для узкого круга знатоков) площадками. «Наташина мечта» Ярославы Пулинович обошла почти всю страну. В июле её выпускают в Красноярском ТЮЗе, о чем чуть позже расскажу отдельно.

«Бесконечный апрель» — история о судьбе человека от малолетства до смерти на фоне смеющихся эпох в интерьере его квартиры. Всё начинается ещё в дореволюционные времена, потом в жизнь мальчика Вени из интеллигентной питерской семьи вторгается грубая действительность — уплотнение, когда в его квартиру подселяют чужаков-пролетариев. Квартира  — один из центральных персонажей пьесы. В ней проходит большая часть действия (за исключением эпизода, в котором Веня едет в поезде, и сцены во дворе дома в блокадном Ленинграде).

Квартира становится предметом борьбы, переживаний, делёжки, местом, которое разные поколения воспринимают кардинально противоположно. Для Вени это часть его самого, родовое гнездо. Для его дочери Любы — возможность наживы, семейными и историческими традициями она не дорожит. В отличие от своей дочери Гали-художницы, для которой традиции — это что-то не совсем понятное, но притягательное. Некие артефакты прошлого, подлинной ценности которым она не знает, но они её завораживают. Отсюда её желание устроить в дедовской квартире «сейшен в стиле блокады»: «Сухариков купим, будем чай заваривать и грызть».

Артисты театра им. Пушкина прочли «Бесконечный апрель» так, как обычно читают классику — вдумчиво и неторопливо. Это первый опыт такого прочтения пьесы Пулинович, и кому-то он может показаться спорным. Но в нём есть своё очарование. Убрать из афиши имя автора — и не сразу догадаешься, когда была написана пьеса, она легко вписывается в русскую культурную традицию. И сама просится в репертуар театра.

Равно как и пьеса «Малыш» М. Ивашкявичуса. Если кто-то (не присутствовавший на читке) до сих пор еще не догадался, Андрюс Саулюс Даряла — это Андрей Доряло. Актер театра им. Пушкина, который в этой постановке впервые выступил в качестве режиссера. И весьма убедительно, дебют оказался впечатляющий. Может, еще и потому, что Андрюс (литовец по национальности) взялся за близкий для него материал. Близкий и горький. Его предки попали в Сибирь не по доброй воле. Как и герой пьесы «Малыш» Тевас. Это не имя собственное, Тевас в переводе с литовского — «отец». Когда Тевас попадает в ссылку, его дочь Сильвия остаётся в Литве, куда приходят немцы, потом опять русские. И среди них — Леня, сын Насти, начальницы в одном из сибирских селений, с которой сожительствует ссыльный Тевас. Леня поселяется в доме Сильвии — такие вот парадоксы судьбы.

Что показательно, пьеса написана на двух языках — русском и литовском. На русском говорят Леня и Настя, на литовском  — Тевас и Сильвия, — вслух, в письмах, мысленно. Язык — это код, понятный только своим, признак общности. Чужим его понять не суждено, невозможно сблизиться, и совместная жизнь не помогает. Режиссер (он же прочел в этой постановке роль Лени) интуитивно принял правильное решение, пригласив на роли Сильвии и Теваса носителей языка — Елену Дапкунайте и Альгиса Палюлиса. Оба — непрофессиональные актеры, и в данном случае это сработало на постановку: она получилась очень достоверной. Тем более что Альгис судьбу Теваса испытал на себе — он тоже из того поколения ссыльных литовцев...

Настю сыграла Наталья Горячева. И если говорить о лучших актерских работах «ДНК-4», пальма первенства (по результатам читок пьес «Язычники» и «Малыш») именно у этой актрисы. Есть шанс, что «Малыш» в следующем году примет участие во внеконкурсной программе «Золотой маски» (предварительный разговор об этом на «ДНК» уже был). «Язычники», на мой взгляд, тоже могли бы на это претендовать.

«ДНК-4», продолжение дня третьего. Не самое удачное

И вновь первая половина дня на четвертом красноярском фестивале современной драматургии «ДНК» оказалась сильнее и убедительнее, чем вторая. В завершение третьего дня публике были представлены пьесы «Полетное» М. Угарова (в постановке автора), «Бог щекотки» Н. Рудковского (режиссер Семен Александровский) и «Безрукий из Спокана» М. МакДонаха (режиссер Егор Чернышов).

«Полетное», строго говоря, не пьеса, а киносценарий. Если коротко — история о молодом советском парне Викторе, скромном, добропорядочном и наивном (до неправдоподобия наивном), который в 1964 году отправляется в отпуск на юг. Семья осталась дома, а в санатории он встречает «нехорошую» девушку Лику. Она открывает ему глаза на прелести сексуальной свободы (и не только сексуальной, но и вообще поведенческой). В Советском Союзе, как известно, не существовало ни того, ни другого. Заканчивается все неприятно, но не трагически.

Первый раз я услышала читку «Полетного» на режиссерской лаборатории в Канске (в постановке Егора Чернышова под названием «Море. Сосны»). На «ДНК» она прошла ровнее, без надрыва (в чем заслуга артистов Марии Алексеевой и Дмитрия Боркова, озвучивших Лику и Виктора). И это плюс. Минус — и в том, и в другом случае чересчур многословно.

И еще одно парадоксальное наблюдение. Казалось бы, на «ДНК» каких только откровений уже не было — все табу нарушены, запретные плоды надкушены, пороги пройдены, публика закалена. Закалена настолько, что с трудом представляется, чем еще можно её удивить. Но вот ведь странная штука: когда герои повести на пляже раздеваются догола, и в сознании целомудренного Виктора небольшой размер полового органа одного из сотоварищей ассоциируется, хм, с замерзшим мышонком, ощущение неловкости от этого сильнее, чем от самой грубой ругани. Словно нечаянно подслушал подростковые эротические откровения и фантазии. Но, возможно, такое ощущение возникает лишь тогда, когда при тебе эти откровения произносят вслух. Прочтите сами, возможно, реакция будет иная.

О «Боге щекотки» говорить не хочу, поскольку появление этой пьесы на «ДНК-4», как мне видится, можно объяснить лишь одним: её название перекликается с названием фестивальной премьеры «Бог резни» Я. Реза. И в этом, вероятно, есть своя фишка. А еще одна причина (более существенная) — как считает художественный руководитель «ДНК» Олег Рыбкин, на фестивале должна быть одна провальная пьеса. Что ж, «Бог щекотки» на эту роль подходит больше других.

Хотя и пьеса МакДонаха «Безрукий из Спокана», вопреки ожиданиям публики, не произвела сильного впечатления. На обсуждении невольно возник вопрос, почему ирландец МакДонах так популярен в Сибири. Да, популярен. Вероятно, потому, что ирландец. Точно так же, как популярны в Сибири ирландский фолк, ирландские пабы, а День Святого Патрика здесь популярен уже почти так же, как День Святого Валентина. Появление МакДонаха в репертуаре театра — гарантированный способ привлечь «продвинутую» молодежь. Но, разумеется, дело не только в национальной принадлежности автора. МакДонах подкупает своим юмором, мастерски закрученной интригой и языком.

И все-таки, как показал тот же «ДНК», пьесы у него не равноценные. «Безрукий из Спокана» — явно не из числа больших удач автора. Пьеса эта не из ирландского цикла, а из американского, действие происходит в американской глубинке. Кровавый сюжет перекликается с тарантиновскими боевиками. Главный герой пьесы Кармайкл 27 лет ищет свою кисть, которой его в юности лишили не в добрый час встретившиеся на его пути отморозки. Колесит по всей Америке, собирает и возит с собой отрезанные кисти, среди которых встречаются даже детские ладошки... Зачем? Вопрос без ответа.

И вроде скетчи прописаны по-макдонаховски остроумно, а не цепляет. Есть в этой истории какая-то чрезмерная надуманность. В прочтении было две актерских удачи — Артем Рудой в роли Кармайкла и Владимир Скробан (портье Мервин). И одна неудача — Людмила Михненкова, читающая ремарки. Актриса слишком уж откровенно задавала тон каждой сцены, разрушая всю последующую интригу.

Опубликовано 16.05.2011-01.06.2011

Елена Коновалова «ДНК-4 (цикл материалов)», Интернет-журнал «Красноярс

Назад к списку статей