«Новая драма – с чем её едят?»
24 июня 2013 г.

VI Фестиваль современной драматургии «Драма. Новый Код» прошел в Красноярском театре драмы им. А.С. Пушкина с 22 по 26 мая. ДНК открылся премьерой режиссера Олега Рыбкина «Тихий шорох уходящих шагов» по пьесе молодого автора из Минска Дмитрия Богославского. На премьере присутствовал сам драматург, который признался: «Спектакль получился удачный, есть блестящие актерские работы. У Красноярского пушкинского очень сильная труппа».

В следующие четыре дня были прочитаны девять новых пьес современных драматургов, четыре театра-гостя представили свои спектакли по современным произведениям, прошли два кинопоказа.

«Меня поражает количество людей, которые ходят на фестиваль такого формата, - говорит Полина Васильевна, куратор Проекта «Мастерская на Беговой», эксперт ДНК. – Это даже не эскизы спектакля, это читки. И люди проявляют интерес к текстам, для меня это удивительно. Кроме того, меня очень радует, что сюда приезжают люди из Москвы и Петербурга, и что здесь можно встретить самую светлую и талантливую молодежь. Мы все шутим, что мы приехали в Красноярск, но как будто приехали на московский или питерский фестиваль».

Особенность ДНК – обязательное участие в обсуждениях показов известных театральных критиков, помогают зрителям искать и понимать современные драматургические коды.

«Мне нравится ДНК тем, что здесь пьесы обсуждают профессионалы и зрители. Иногда какие-то верные вещи видит наивный зритель, и его замечания оказываются неожиданно точными, - считает Глеб Ситковский, театральный критик, эксперт ДНК. – И здесь я смог услышать и увидеть какие-то тексты, которые будут дальше пробивать себе дорогу уже за пределами Красноярска. Кроме того, такая работа тренирует актеров и вообще встряхивает в хорошем смысле этого слова театр. Дай бог, чтобы это продолжалось».

Мы побеседовали с профессиональным критиком, кандидатом искусствоведения, экспертом ДНК Кристиной Матвиенко, которая с первого года существования фестиваля помогает Красноярску искать новые коды драматургии.

Автору, драматургу

При знакомстве с современной драматургией у меня как у дилетанта возникает зачастую некоторое разочарование. В этих пьесах есть новое на уровне фабулы, новая форма, но нет новой мысли на уровне сюжета. Что же такое – новая драма?

Современные авторы пытаются смотреть на сегодняшнее время, обстоятельства, и писать об этом. Человек фиксирует очень актуальные социальные перемены. Новая драма берет реальные приметы времени, внешние или внутренние процессы. Связь социального антуража и экзистенциального настолько велика, что это и является её новым содержанием.

Литература и театр – явления родственные, но не тождественные. Какова ценность текста в современной драматургии, автор пишет литературу или пьесу для постановки?

Авторы пишут часто потому, что хотят писать, не питая при этом больших надежд на постановку. Не так давно современные пьесы стали востребованными. Да и то, если посмотреть репертуар российских театров – там будут Василий Сигарев и Ярослава Пулинович. А может и хорошо то, что пьесы сразу не идут на сцену, так как у нас много где есть плохой театр. И когда такой вот плохой театр возьмёт пьесу, он просто её испортит.

Режиссёру

Есть ощущение, что современный автор не думает о режиссёре. Даёт ему мало подсказок в тексте. В классической драме, например, существует же правило внимательного отношения к авторским ремаркам.

Да, часто это так. Но мне кажется, что это хорошая тенденция. Когда автор пишет, не думая про режиссёра, то он свободен. Да, он не даёт костыли - подсказки, и они при этом не сковывают режиссёрскую мысль.

Но вообще же текст и режиссёр – это особые взаимоотношения, и сегодня режиссёр часто привносит в первоисточник много своего «Я». Это верная тенденция при работе с новой драмой?

В истории русского театра, он режиссёрский в основном, режиссёр – автор спектакля. Он переписывает Чехова так, как ему хочется, и это его личное высказывание. Мне кажется, что сегодня эра режиссёрского авторитаризма прошла. В свете теоретических размышлений о современном театре есть обсуждаемая книга «Постдраматический театр» Леманна. Одна из её тем такова: в системе современного спектакля тебе больше не интересно, что думает режиссёр по поводу мира, тебе интересно, какой фрагмент этого мира он обнажает. И сегодня режиссёр должен слушать автора, его текст, а не навязывать ему свои законы. Чем хороша новая драма – этот текст мы слышим в первый раз. Представим, что бы мы поняли про пьесу «Концлагеристы», если бы режиссёр начал играть с текстом.

То есть если мы идём на Шекспира, мы смотрим на то, какую новую мысль вложил режиссёр, потому как текст или саму историю мы все знаем. А здесь текст никому не известен.

Да, сегодня вообще эпоха драматургов. И драматург должен быть готов к сотрудничеству. Самые лучшие современные спектакли сочинены вместе – драматург и режиссёр. И это коллективное сочинение даёт очень много обоим.

Но ведь режиссёр привык работать с классикой. Так уже сложилось, что взять и поставить текст - это не креативно, надо внести что-то своё. И эти принципы работы он применяет к современному тексту.

Да, наверное. Перед нами два автора – один произносит слова, другой их материализует в пространстве и времени. И если тебе нужно переделать текст, так пиши сам. К чему брать современную пьесу и разрубать её на несколько кусков. Там же есть конкретное послание, послание это никто не знает. Открой его нам, расскажи. Если ты выбрал современную пьесу, значит она чем-то тебе близка, ты в некотором роде единомышленник автора. Так расскажи её нам, не нужно туда привносить своё Эго.

Актёру

А как быть артисту, который новую драму воспринимает изнутри? Работают ли там хорошо известные ему законы и приёмы?

Главная фишка заключается в том, чтобы счистить с человека интонирование, паясничание. И сделать его чистым, как ноль. Он должен приблизиться к себе естественному. Он – современник этих героев, он может быть старше их, но это сегодняшний день. Если артист снимает свою «шелуху», приспособления, маски при работе с новым текстом, если он возвращается к себе и пытается говорить своим голосом, это хорошо. Это вещь простейшая и сложнейшая. Так, режиссёр Лев Додин при работе с текстом А.П. Чехова предлагает артисту переговаривать этот текст своими словами. Потому что сегодня мы не говорим чеховским языком, и оттого он нам не близок, мы не проживаем его - внутренний голос не совпадает с текстом. Переговаривая, артист существует здесь и сейчас, а потом уже режиссёр возвращает артиста к языку автора.

В современности тот же приём, только наоборот. Задача актёра – прийти к себе, быть ближе к себе. В сегодняшних пьесах часто звучит мат, и артисты зажимаются, говорят – это мои соседи, но не я. И это ханжество. Мы материмся, независимо от уровня образования и социального положения, так не стоит бояться быть собой.

А амплуа при подборе артистов в современную пьесу не работают?

Амплуа срабатывает иногда, когда речь идёт об острохарактерных вещах. Но сегодня нужно подбирать по типажу. Чтобы артист попадал в типаж.

То есть если режиссёр провинциального театра хочет поставить пьесу «Кеды», но у него нет молодого актёра, ему лучше этого не делать?

Мне кажется, да. Я видела несоответствия – в одном из театров в пьесе Марины Яблонской «Язычники» главную героиню играет женщина, не похожая на ту, которая описана в пьесе. Честно говоря, меня это обламывало. Типажная история – она важна.

Зрителю

У театрального зрителя существуют привычки восприятия спектакля, на которых основаны зрительские ожидания. Что зрителю нужно оставить дома, когда он идёт в современный театр?

Он должен оставит желание получить удовольствие от театра, отношение к театру как к развлечению. Его бытовая жизнь ведь не складывается по законам драматургии, почему он в театре хочет увидеть нечто такое? Это неправильная, дурная российская привычка. У нас ждут, чтобы показали нечто. А мы видим серых людей и раздражаемся, но это же мы. Хотя, я наблюдала, как на спектаклях по современным пьесам люди впадают в шок от того, что им показывают их же жизнь. Для многих это – открытие.

Галина Кузнецова. Renome

Назад к списку статей