Все люди — братья-близнецы, или Вампилов в эпоху постмодерна
09 апреля 2010 г.
В драматическом театре имени А. С. Пушкина состоялась премьера комедии Александра Вампилова "Старший сын".
Замысел режиссёра-постановщика Олега Рыбкина помогали осуществлять художник Игорь Капитанов, художник по костюмам Фагиля Сельская, художник по свету Дмитрий Зименко (Митрич), режиссёр Никита Рак и, конечно же, коллектив актёров во главе с народным артистом России Алексеем Исаченко, сыгравшим роль Сарафанова. Кстати, более сорока лет назад молодой Алексей Исаченко был первым исполнителем роли Бусыгина в Иркутском театре драмы имени Охлопкова.
А мне довелось в ту же пору увидеть "Старшего сына" на сцене Красноярского ТЮЗа — это была одна из первых в Союзе постановок ставшей позднее знаменитой пьесы Вампилова. Перед началом нынешнего спектакля мы обменялись воспоминаниями с заслуженной артисткой России Галиной Елифантьевой, ветераном ТЮЗа. "Ах, какой замечательный был тот спектакль!.. — ностальгически вздохнула Галина Вениаминовна. — Сколько в нём было свежести, новизны..."
Прошли годы, десятилетия, мы живём совсем в другой стране — и вот, почти полвека спустя, забавная и трогательная пьеса Вампилова вновь на красноярской сцене. И снова перед нами разыгрывается анекдотическая ситуация, помогающая раскрыть суть человеческих характеров. Вроде бы текст тот же, авторский, и актёры почти все хорошие, и режиссура оригинальная, современная — но вампиловское очарование во многом ушло, испарилось. Мне могут сказать: ничего удивительного — в эпоху постмодерна всё зыбко, всё относительно, любой пафос смешон, все идеи скомпрометированы. Вот в спектакле всё и окрашено иронией — и сценография с бегающей туда-сюда игрушечной электричкой, и подчёркнутая условность игры актёров, которые произносят вслух авторские ремарки. Да и юные персонажи, которых они играют, двоятся, мерцают (как на японской открытке "Мадам Мигни") — ибо каждого из этих персонажей играют по два актёра. Словно каждый из них не уверен в себе, не завершён как личность и нуждается в близнеце-клоне.
Смотреть на это забавно, но сопереживания не получается, и воспринимаешь спектакль больше разумом, нежели сердцем. Кроме нескольких эпизодов, где прорываются и чистый юмор, и наивное простодушие, и мальчишеская влюблённость, и отцовская обида. Все в спектакле двоятся — кроме Сарафанова, кроме отца. Он один в этом мире двойников — человек цельный, определённый, несмотря на все свои слабости и несбывшиеся мечты. Он не сдаётся и не лукавит, он остаётся самим собой. И не такой уж он неудачник, хотя и не стал настоящим композитором и большим музыкантом, а вынужден играть на похоронах и танцах. Всё равно он остался непобеждённым! И таким его играет Алексей Исаченко. Ему мы сочувствуем и сострадаем, горячо и безоговорочно.
Вот и получается, что никакой постмодерн с его тотальным скепсисом и иронией, с его расщеплённым релятивистским сознанием не может сокрушить простого, обыкновенного человека, если этот человек — цельная личность.
В спектакле звучит много мелодий, популярных в те годы. Забавную частушку-пародию поёт курсант, будущий лётчик: "Первым делом мы испортим самолёты, ну а девушек, а девушек — потом!.." Не раз появляется струнный ансамбль юных скрипачек, создающих атмосферу иронической ностальгии. А в финале выходят парами все персонажи и одиночка Сарафанов — и поют наивную и трогательную песню Давида Тухманова "Как прекрасен этот мир!" Чего тут больше — иронии или печали, тоски по прошлому или насмешки над ним? И то и другое, наверное...
А мне эта песня вдруг показалась фрагментом той самой оратории "Все люди — братья", которую много лет сочинял бедолага Сарафанов, да так до конца и не сочинил. Эдуард Русаков, Красноярский рабочий
Назад к списку статей |
