МАРИЯ АЛЕКСЕЕВА: "КАЖДЫЙ СПЕКТАКЛЬ - КАКАЯ-ТО СТУПЕНЬКА".
15 марта 2019 г.
Актриса Красноярского драматического театра имени А. С. Пушкина Мария Алексеева, номинант национальной премии "Золотая маска" в категории "Драма. Женская роль второго плана" за спектакль "Я.ДРУГОЙ.ТАКОЙ.СТРАНЫ" по произведениям Дмитрия Пригова, готовится к поездке в Москву, где вместе с труппой будет покорять одну из главных театральных российских вершин.
- Можно ли назвать минувший год для вас судьбоносным? Марбера сыграли, на "Золотую маску" номинировались...
- Мне кажется, "Три дня в деревне" Олега Рыбкина - очень хороший спектакль. Безусловно, это важная ступень для меня.
Знаете, каждый спектакль - какая-то ступенька. Иногда маленькая, на два сантиметрика, иногда метровая. Конечно, бывают эпизоды, маленькие роли в массовке, но всегда стараюсь находить для себя что-то новое в любой работе.
- А Пригов - какая по размеру ступенька?
- У нас такая профессия, что её сложно оценить изнутри. Мы никогда не бываем объективны. Есть работы, дающие мощный толчок. Такая колоссальная работа была проделана в "Даме ПИК" вместе с режиссёром Геннадием Тростянецким. Постановщик взял нас железной хваткой и не выпускал на протяжении года. И даже когда он уезжал, мы постоянно в этом варились.
- Как вам работалось с Дмитрием Егоровым над текстами концептуалиста Дмитрия Пригова?
- Получилось, что мы были на одной волне с режиссёром. Перед началом репетиции он нас собирал, с каждым беседовал. Распределения как такового не было. Разговаривали про то время, про Советский Союз, про наши мысли. Основная часть занятых в спектакле родилась ведь в девяностые годы, после распада СССР, но несколько человек всё-таки застали то время.
Нам было что вспомнить, обсудить, понятно было, о чём пишет Пригов. У этого поэта огромный багаж знаний, он умный человек и вкладывает в произведения значительно больше, чем, допустим, вижу я. Понимаю, чтобы целиком понять, что он написал, надо копаться, копаться, копаться...
- И вместе с тем у Пригова нет издёвки по отношению к прошлому?
- Он, конечно, ироничный, но в нём нет зла. Пока работали, смотрела множество интервью с ним. Меня поражало, с каким достоинством он отвечает даже на откровенные оскорбления в свой адрес. Его знания давали возможность не опускаться на уровень орущих людей.
Например, во время одного из спектаклей женщина с балкона кричала: "Это позор! Да как вы смеете!" Нечто похожее случилось во время нашей "Чайки" в Иркутске, когда один из зрителей, дождавшись выхода актёров на поклон, начал кричать: "Позор! Позор! Позор!"
- Режиссёр рассказывал, что будете играть?
- Моя роль была вынужденно сочинённой из-за некоторых обстоятельств, возникших в связи с непреодолимыми условиями. В начале репетиционного процесса оказалась, что я беременна. Естественно, никто об этом не знал, поскольку говорить о подобном не принято: мало ли что может произойти, да и не видно ничего.
На первой же репетиции Митя стал рассказывать, как ставил спектакль, густонаселённый женщинами, которые одна за другой стали уходить в декрет, и каждое радостное сообщение о беременности начиналось фразой "Митя..."
Мы с папой моего ребёнка переглянулись, но в процессе репетиции оставаться всё же хотелось, ведь новая постановка - всегда интересно. Начали работать, и я поняла, что нужно подойти и сказать: "Митя..."
Услышав, Митя предложил попробовать более спокойный фрагмент. Сделала, а под конец начала рыдать, так как не могла справиться с нахлынувшими эмоциями.
"Маша, а давай мы с тобой попробуем стихи",- сказал режиссёр. И та роль, которая появилась в спектакле и выросла в Родину-Мать, не была придумана изначально, а родилась под воздействием обстоятельств.
- В спектакле и роли-то не названы, лишь граждане и гражданки, но почему-то жюри из них выбрало на "Золотую маску" именно вас. Правда, до этого была "Театральная весна", на которой вам вручили приз за лучшую женскую роль второго плана.
- Я существую в какой-то другой параллели, немножечко вразрез с остальными. Когда на радио нас спрашивали, какой будет спектакль, то другие актёры отвечали, что он будет задорный, весёлый, а я думала, что играю что-то не то: лирическое, трогательное, заставляющее думать, чувствовать.
На премьеру приезжала Надежда Георгиевна Бурова, вдова Пригова, и увидела, насколько точно передан лиризм, печаль поэта, которого почему-то все воспринимают буффонным.
- Спектакль был поставлен к столетию Великой Октябрьской социалистической революции. Не воспринималось это как эпатаж в юбилейные дни?
- А как отмечать столетие Октябрьской революции? Как к ней относиться? Как к празднику? Ура, свершилось сто лет назад! Кому-то, впрочем, показалось, что мы должны рассказывать правду в их понимании, патриотично, радоваться состоявшемуся факту, и тому, как мы здорово жили при советской власти. В том-то и дело, что правды документальной нет и быть не может.
- Как сказал Дмитрий Егоров: "Мы играем во "врай"...
- Надо включить голову и подумать, однако человек хотел увидеть собственную правду, но ему показывают другое. В спектакль вставлен фильм про трижды Героя Советского Союза Алексеева, после которого женщина и закричала с балкона. Это взгляд на советскую мифологию.
Бывает, люди оскорблены в своих чувствах, и мы остаёмся к концу с полупустым залом, на что Митя сказал: "Ребята, когда вы видите, что зал поредел, надо не расстраиваться и доигрывать, а наоборот, понять, что в зале остались люди, которые - наша целевая аудитория".
- Правда, что Алексеева выбросили из спектакля?
- Был такой момент после возмущённых писем, но со временем фильм вернули, и теперь у зрителей есть возможность увидеть полную режиссёрскую версию спектакля.
- Не задумывались, с чего началась ваша творческая биография на красноярской сцене и чем заканчивается двадцатилетний этап? "Чужой ребёнок" Шкваркина - о том, как любили наши бабушки и дедушки в советское время, а "Я.ДРУГОЙ.ТАКОЙ.СТРАНЫ" Пригова - новый взгляд на те же времена.
- Но я же шла к этому не целенаправленно, а другими путями. Разными. Получается, там было юношеское восприятие того мира, а теперь взгляд совершенно другой? К этому клоните?
- К тому, что пройден хороший, большой этап с выходом на "Золотую маску", в котором было много отличных работ.
- Владимир Гурфинкель, режиссёр красноярского "Чужого ребёнка", несколько лет назад поставил его в Перми, куда я приехала к родственникам. Пришла посмотреть спектакль. "А что, с одной репетиции сыграешь?" - спросил меня Владимир Львович. Я поняла, что смогу.
Удивительно, есть спектакли, которые сейчас вспоминаю, а тот знаю до сих пор. Буквально вчера вспоминала текст Владислава Яковлевича Жуковского: "Я сам - инструмент музыкальный... Так не вытряхивайте меня из футляра. Я отсырею под дождиком. Я поневоле фальшивить начну!"
- Складывается впечатление, что вы по натуре человек авантюрного склада? Кроме многочисленных спектаклей на родной сцене, вы с удовольствием включаетесь в работу с театром Никиты Рака "Наводнение", выходите с "Театром на крыше"...
- Подрастает дочь, ей восемь с половиной лет. Смотрю на неё и думаю, что скоро переходный возраст. Оглядываюсь на свою жизнь и чувствую, что голова начинает седеть от воспоминаний. Мне казалось, я жила тихо, спокойно, с периодическими всплесками, но, получается, активно искала приключений. И всегда их находила.
В 15 лет поехала с друзьями на неделю на "собаках" (электричках) до Москвы. А у меня ещё паспорта не было. Мама не отпускала. Стащила свидетельство о рождении, написала записку: "Я на неделю". И уехала. Вернулась через три, две из которых провела в Санкт-Петербурге, ещё и одна... Сегодня понимаю: то, что я сейчас сижу здесь, просто чудо.
Что касается театров, то я не могу без работы, начинаю страдать, постоянно мучаюсь, ощущаю себя недостаточно хорошей актрисой, не слишком интересным собеседником. Стараюсь хвататься за любую роль и что-то с ней делать.
С актрисами нашего театра Олей Белобровой, Аней Богомоловой, Асей Малевановой, Настей Медведевой, Катей Мишаниной и Аней Шимохиной под руководством заведующей музыкальной частью Екатерины Берестовой создали музыкальный проект Театр-band имени Наташи Гончаровой и отправили его в свободное плавание с первым спектаклем "Что нельзя рассказать".
Авантюра чистой воды, созданная на голом энтузиазме и желании петь. Сами собрали программу. Настя и Ася написали тексты. Авантюра, конечно, в том, что никакие мы не вокалисты, и это, что называется, актёрские песни. Раньше всегда пели в театре в рамках "Театральной ночи" и продолжаем это делать, но стало нам маловато одного дня в году.
Очень хочется, чтобы проект жил и развивался, мы же, в свою очередь, постоянно над этим трудимся. Кстати, ближайший спектакль будет 8 марта в 15 часов в Доме актёра.
Что касается "Театра на крыше", там много современных авторов. Изначально планировался как театр разовых постановок, однако становится репертуарным. И даже попал в лонг-лист "Золотой маски" со спектаклем "Свидетельские показания".
На последней книжной ярмарке мы опять вернулись к Пригову, с актёром театра имени Пушкина Георгием Дмитриевым на протяжении трёх дней читали стихи. Кроме того, с артистом Академического Малого драматического театра - Театра Европы Артуром Козиным и солисткой Московской государственной филармонии, лауреатом международных конкурсов, композитором и органисткой Екатериной Мельниковой, племянницей поэта, на том же КРЯККе выступили с ораторией "Как бы музыкально-поэтический эксперимент на тексты Дмитрия Александровича Пригова", в которой нам помогал хор Красноярского театра оперы и балета имени Д. А. Хворостовского и духовой квинтет Красноярской краевой филармонии.
Это тоже был внезапный, совершенно авантюрный опыт. Актёр, который должен был работать в оратории, приехать не смог, и Артур предложил мне занять его место. Это было страшно, ответственно и, в то же время, очень интересно. Всё, как я люблю.
Фото пресс-службы Красноярского драмтеатра имени А. С. Пушкина.
Красноярский Рабочий
Сергей ПАВЛЕНКО
Назад к списку статей |
