ТАМАРА СЕМИЧЕВА: "Я — ОПТИМИСТКА!"
04 февраля 2010 г.

Тамара Владимировна СЕМИЧЕВА. Заслуженная артистка России. Родилась в селе Ярцево Енисейского района Красноярского края в семье служащих. Окончила отделение драматических актёров Красноярского училища искусств. Работала в Абаканском драматическом театре имени М. Ю. Лермонтова, с 1976 года — в труппе Красноярского драматического театра имени А. С. Пушкина. Сыграла в спектаклях: "Муж и жена снимут комнату" (дебют на красноярской сцене), "Девяносто семь", "Молва", "Разлом", "Тощий приз", "Мельница счастья", "Вей, ветерок!", "Вагончик", "Смотрите, кто пришёл!", "Без вины виноватые", "Императорский театр", "Поминальная молитва", "Пётр и Алексей", "Ханума", "Последний срок", "Семейный портрет с посторонним", "Прекрасное воскресенье для пикника", "Через год, в тот же день", "Кукла для невесты", "Банкрот, или Свои люди — сочтёмся", "Моя профессия — синьор из общества". 3 февраля на сцене театра, которому отдано уже более трёх десятков лет жизни, юбилярша вышла в комедии "Девичник над вечным покоем".

- Что для вас значит новый юбилей?

- Когда проживаешь определённый рубеж, вырастают дети, появляется мудрость, новые увлечения, которых ты не понимал и даже не принимал. Каждый возраст тем и важен, что ты что-то постигаешь и открываешь для себя. Мне кажется, надо находить удовольствие даже в каких-то отрицательных вещах. Если сможешь понять, что ты живёшь, а это самое главное... Как говорит Екатерина Ивановна Мокиенко: "И что я убиваюсь, если каждый день вижу, как солнце встаёт, как люди ходят?.." Надо во всём искать для себя хорошее, тогда и жизнь пойдёт по-другому. Я — оптимистка. Не люблю людей слишком мрачных, хотя иногда надо побыть одной, даже всласть, пожалеть себя, но это для того, чтобы разрядить излишний накопившийся груз, а по жизни лучше быть оптимистом: тогда к тебе люди больше тянутся. Я люблю банкеты, бенефисы, и не вижу в этом ничего плохого — ну и что, что мне столько лет. В этот день Бог позволил мне родиться, это случилось, и я каждый год говорю: "Слава Богу!" Наверное, от праздников устаёшь, но если тебе есть что сказать, пусть люди за тебя порадуются.

- Тридцать четыре года на одной сцене — много или мало?

- Если столько лет ты востребован, то это немного. Я не стыжусь говорить, что у меня есть свой зритель, который растёт вместе со мной — это великое счастье. Наверное, выше этого нет ничего — ни наград, ни званий. Кроме того, что главнее — семья или карьера? У меня весы почти равные: театр помогает жить дома, а тыл мой помогает на сцене. Другое дело — в театре постоянно надо доказывать, что ты что-то можешь: один режиссёр тебя видит, другой — вообще не признаёт. Но когда ты ничего не делаешь, то, наверное, это слишком много: может быть, стоит поездить, поискать, попробовать. Возможно, такого опыта лично мне и не хватает: в других театрах иная атмосфера, свои внутренние законы, другие режиссёры. Я ни разу не сыграла в пьесах Чехова. Хорошо это или плохо? С одной стороны — плохо, а с другой — хорошо, потому что, может быть, мне это счастье ещё предстоит? Зато я сыграла нечто другое. Играю разные роли. Одно время был период, когда играла одну деревню — "Кадриль", "Семейный портрет с посторонним", "Кукла для невесты". Поскольку я сама из деревни, получился некий собирательный образ. Потом задалась вопросом: неужели я не способна на что-то другое? Тогда появился спектакль "Через год, в тот же день", что-то ещё — и определилась новая ветвь моего творческого развития. Считала и считаю: на сцене нужно только чувствовать — любить, ненавидеть. И главное в драме, как говорил мой педагог: "Оценка". На это событие можно рассмеяться, а я вдруг заплачу. Оценка должна быть противоречивой, неожиданной. Спрашивают: "На сколько процентов ты сама в "Девичнике"?" Наверное, процентов на семьдесят. С одной стороны, это хорошо — почти не было сопротивления, но есть моменты, где абсолютно не я. Если та женщина почти без тормозов и у неё всё ходит ходуном, то я человек с тормозами, дипломат, лишний раз не полезу на рожон, не люблю ни скандалов, ни драк, боюсь их с детства.

- Вопрос про тридцать четыре года был задан неспроста. Актёры успешные, состоявшиеся, любимые зрителем, покидали театр: Юдин, Трущенко, Козак, Коняева, Чередник... Почему это происходит?

- Жанна Коняева — замечательный человечек, мы с ней до сих пор общаемся. Она в Италии, родила девочку, у неё замечательный итальянец-муж, мы виделись три года назад, когда она приезжала к моей дочери, с которой дружит. Она в Италии кружки ведёт, замечательно знает итальянский. На вопрос о ностальгии отвечает: "Нет!" Жанна из тех людей, которые, если не удалось здесь, начинают себя искать. Если человек видит во всём интерес — никакой леший ему не страшен, только надо вовремя понять, что тоже очень сложно. Это всё-таки твой внутренний мир, то, что тебя окружает. И кто-то пускает корни, а у кого-то так судьба складывается, — он не может избежать этого. Валентин Трущенко уехал по семейным обстоятельствам, но и там у него не сложилось. Но самое главное: абсолютно все, кто уезжает, с ностальгией вспоминают наш театр. Наши ездили на фестиваль с "Чайкой", их встречал Александр Чередник — он настолько был с нашими ребятами, что даже поехал провожать их в аэропорт. Щемящая радость и грусть одновременно была у него. И он сказал: "Если я перееду, то навсегда". Могу назвать и Борисенко — глыба-артист, и Бусаренко, который сейчас главный режиссёр театра кукол на Дальнем Востоке. Да многие артисты, которые составляли сердечко нашего театра. Я, например, пустила здесь корни: семья, муж, мама. Дочь Маруся в Москве, скоро, дай Бог, внук появится. Они уже собираются в Киев — им там нравится, а что я там буду делать? Некоторые вещи держат, хотя туда очень хочу: хорошо, когда ты имеешь возможность общаться со своим дитём, хотя часто тоже не надо, чтобы не надоедать.

- Не думали ли вы о том, что режиссёр, производя назначения на роли, чаще всего идёт по пути наименьшего сопротивления? И не видели ли себя в более закрытом образе?

- У меня в "Последнем сроке" абсолютно закрытая героиня, она молчит, она в себе — никаких эмоций. Когда режиссёр Андрей Максимов посмотрел меня в этом спектакле, то взял в "Семейный портрет с посторонним" на комедийную роль. А когда мне в "Банкроте" семь лет назад дали сыграть старуху Фоминичну почти без слов, режиссёр Борис Уваров работал в Питере с артистами типа Юрия Гальцева, и спектакль получился такого плана — чересчур сатирический, и если бы жил сегодня драматург Александр Николаевич Островский, он, наверное, так бы и высмеивал. Получив роль Фоминичны, я поначалу задумалась, а затем предложила режиссёру: "Давайте я немножко подуркую?" Он согласился. И я начала косолапить, ещё что-то делать, и начала выстраиваться роль. Уваров меня даже в третий акт вывел, хотя моей героини там нет. Когда репетировали — партнёры от хохота не могли говорить. Будет роль из трёх слов — я попытаюсь её сделать. Никогда нельзя гневить судьбу, иначе она тебя тут же и намучает.

- По-моему, лично вам на судьбу грешно обижаться?

- А я и не обижаюсь... У меня не было возрастного актёрского перехода, который случается у актрис: из любовниц — сразу в мамы. Я — счастливый человек, несмотря на то, что у меня бывают неудачи. Была замечательная роль в "Прекрасном воскресенье для пикника" Теннесси Уильямса, где мне интересно работать. А в "Петре и Алексее"? Моя маленькая, но какая роль! Царицу сыграла — что ж мне быть несчастливой?! А когда меня вводили в "Императорский театр" на Екатерину II за два дня? Это было что-то страшное! Я же её всегда хотела сыграть, но сразу не дали, но всё равно это случилось, и потом мы играли её в паре с нашей замечательной Светланой Сорокиной. Ночь и день — и всё. Трясусь, а Эдуард Михненков говорит: "Ты, главное, ходи, а мы будем кланяться. Царя играет народ. Если что-то забудешь — не переживай, мы тебя будем играть..."

- Как вы ощущаете себя независимо от возраста представительницей уже старшего актёрского поколения?

- Нормально. А что делать? Жизнь идёт. Мне нравится, что молодёжь с нами почти на равных, хотя и уважительно. Даже дружим, и не чувствую разницы в возрасте, стараясь быть поближе. Не ощущаю себя некой назидательной высокомерной метрессой, которая всё время поучает, как надо делать. Замечания, бывает, делаю, но стараюсь, чтобы они были не назидательными, а ласковыми, шутливыми, потому что не каждому это будет приятно.

Сергей Павленко, Красноярский рабочий

Назад к списку статей